Big Black

Big Black - американская панк-рок-группа из Эванстона, штат Иллинойс, действовавшая с 1981 по 1987 год. Основанный певцом и гитаристом Стивом Альбини, первоначальный состав группы также включал гитариста Сантьяго Дуранго и басиста Джеффа Пеццати, обоих из Naked Raygun. В 1985 году Пеццати сменил Дэйв Райли, который сыграл на двух полноформатных студийных альбомах Big Black: Atomizer (1986) и Songs About Fucking (1987).

Агрессивная и абразивная музыка Big Black характеризовалась отчетливо лязгающими гитарами и использованием драм-машины, а не ударной установки, элементов, которые предвещали индастриал-рок. Тексты песен группы попирали общепринятые табу и откровенно — а часто и недвусмысленно — затрагивали политически и культурно нагруженные темы, включая убийства, изнасилования, сексуальное насилие над детьми, поджоги, расизм и женоненавистничество. Хотя тексты песен группы содержали противоречивый материал, они должны были служить комментарием или проявлением отвращения к предмету обсуждения. Они решительно критиковали коммерческую природу рока, избегали мейнстримной музыкальной индустрии и настаивали на полном контроле над всеми аспектами своей карьеры. На пике своего успеха они сами заказывали туры, сами оплачивали свои записи, отказывались подписывать контракты и избегали многих традиционных корпоративных атрибутов рок-групп. При этом они оказали значительное влияние на эстетическое и политическое развитие независимой и андеграундной рок-музыки.

В дополнение к двум студийным альбомам, Big Black выпустили два концертных альбома, два сборника, четыре мини-альбома и пять синглов на независимых звукозаписывающих лейблах. Большая часть каталога группы издавалась на Touch and Go Records в течение многих лет после их распада.

Группа Big Black была основана Стивом Альбини в 1981 году во время его второго курса колледжа в Северо-Западном университете. Альбини стал поклонником панк-рока во время учебы в средней школе в Миссуле, штат Монтана, и научился играть на бас-гитаре осенью 1979 года, в выпускном классе, восстанавливаясь после тяжелого перелома ноги, полученного в результате наезда автомобиля на его мотоцикл. В следующем году переезжает в Эванстон, штат Иллинойс, чтобы получить степень по журналистике и изобразительному искусству в Северо-Западном университете, Альбини погрузился в зарождающуюся чикагскую панк-сцену и стал преданным поклонником группы Naked Raygun. Он также был диджеем на радиостанции кампуса, с которой его неоднократно увольняли за громкую и раздражающую музыку в утренние часы, а также за то, что он не заполнял необходимые журналы. Он также написал противоречивую колонку под названием "Устали от уродливого жира?" для чикагского журнала Matter, опубликовав конфронтационные разглагольствования о местной музыкальной сцене, которые заставили читателей либо уважать его, либо ненавидеть.

Альбини начал играть в студенческих группах, включая недолговечную нью-вейв-группу под названием Stations, в которой использовалась драм-машина. Увидев преимущество в машине, которая могла играть невероятно быстро, не утомляясь, всегда выдерживала ровный ритм и точно следовала командам, он приобрел драм-машину Roland TR-606 и начал писать то, что впоследствии стало первыми песнями Big Black. Однако он не смог найти других музыкантов, которые могли бы сыграть песни так, чтобы они его удовлетворили, позже заявив в Forced Exposure, что "я не смог найти никого, кто не выдувался бы из свиной задницы". Вместо этого весной 1981 года он купил гитару, одолжил у друга четырехдорожечный многодорожечный магнитофон в обмен на ящик пива, и провел неделю весенних каникул, записывая EP the Lungs в своей гостиной, самостоятельно управляясь с гитарой, басом и вокалом и программируя Roland TR-606 для обеспечения звучания барабанов. Под влиянием таких групп, как Cabaret Voltaire, Killing Joke и The Cure, автор Our Band Could Be Your Life Майкл Азеррад описывает EP как "холодный, мрачный и решительно недоступный для прослушивания", в текстах которого описываются жестокие обращения с детьми и другие спорные темы, а также Позже Альбини расценивал эту попытку как одно из немногих своих художественных сожалений.

Альбини назвал свой новый музыкальный проект Big Black, назвав это прозвище "своего рода сокращением концепции большой, страшной, зловещей фигуры. Все исторические образы страха и все вещи, которых боятся дети, в основном большие и черные". Он использовал запись The Lungs, чтобы попытаться привлечь к проекту других музыкантов, на короткое время наняв гитариста Minor Threat Лайла Преслара, который учился в Northwestern, но эти двое оказались несовместимыми как музыканты. Альбини передал The Lungs Джону Бэббину из небольшого местного лейбла Ruthless Records, который выпустил 1500 копий EP в декабре 1982 года со случайными предметами, такими как долларовые купюры, использованные презервативы, фотографии Брюса Ли и окровавленные кусочки бумаги, брошенные во вкладыши.

В начале 1983 года Альбини познакомился с вокалистом Naked Raygun Джеффом Пеццати через общих друзей и убедил его играть на бас-гитаре с Big Black. Пеццати вспоминал, что Альбини "с самого начала знал чертовски много о том, как выпустить пластинку и распространить слух о том, что у тебя есть запись", и что "он ухватился за шанс, чтобы группа сыграла его материал". Они вдвоем практиковались в подвале Пеццати, и однажды гитарист Naked Raygun Сантьяго Дуранго спустился вниз и попросил подыграть. Трио сработалось как единое целое, способность Дуранго переделывать аранжировки и настраивать звуки помогла Альбини усовершенствовать идеи песен. По словам Альбини, "в конечном итоге он стал абсолютно незаменимым для Big Black".

Альбини "как бы надул" небольшой местный лейбл Fever Records, чтобы тот профинансировал следующий EP Big Black, пригласив барабанщика Пэта Бирна из Urge Overkill играть на сессиях в качестве аккомпанемента к драм-машине, которую они окрестили "Roland" в титрах альбома. Альбини добился фирменного "лязгающего" звучания своей гитары, используя металлические медиаторы, скрепленные зажимами из листового металла, создавая эффект двух медиаторов одновременно. Мини-альбом Bulldozer был записан с инженером Иэном Берджессом и выпущен в декабре 1983 года, первые двести копий были упакованы в футляр из оцинкованного листового металла в знак уважения к металлической коробке Public Image Ltd. Многие тексты песен EP изображали сценарии, взятые из воспитания Альбини на Среднем Западе, такие как "Cables", в которой описывалось убийство людей коровы на скотобойне в Монтане и "Убийство голубей" о сельском городке в Индиане, который боролся с перенаселением голубей, кормя их отравленной кукурузой.

Даже после выхода Bulldozer Big Black собрали очень небольшую толпу в своем родном Чикаго. Они начали выезжать за пределы Иллинойса, чтобы давать концерты в Мэдисоне, Миннеаполисе, Детройте и Манси, перевозя себя и свое оборудование в тесной машине и ночуя на полу у людей. Альбини сам занимался большей частью материально-технического обеспечения группы, организовывая репетиции, бронируя студийное время и организуя туры. Поскольку их репутация росла благодаря небольшим турам, он смог организовать ряд концертов на Восточном побережье, включая выступления в Вашингтоне, округ Колумбия, и Бостоне, и в нью-йоркском Danceteria, за которым последовало европейское турне, во время которого они завоевали признание музыкальной прессы Соединенного Королевства. Одновременно Big Black обнаружили, что набирают популярность в своем родном городе, но были озлоблены тем, что те же самые местные жители, которые пренебрежительно относились к ним всего несколько месяцев назад, внезапно заинтересовались ими теперь, когда они завоевали репутацию за пределами города, и группа фактически отказалась играть в Чикаго на некоторое время.

Отчасти местная непопулярность Big Black объяснялась Альбини и язвительностью, которую он регулярно обрушивал на рок-сцену Чикаго: к 1985 году Metro Chicago был единственным клубом в городе, который заказывал панк-рок-концерты, а также был достаточно большим, чтобы вместить Big Black, но после выступления там Альбини обругал клуб в дал интервью и обнаружил, что ему запрещено участвовать в нем навсегда. Проблему усугубляло агрессивное, основанное на шуме звучание группы и конфронтационные тексты Альбини, которые проверяли терпимость его белой либеральной аудитории, безжалостно высмеивая расизм, сексизм, шовинизм и стереотипы гомосексуальности, иногда используя уничижительные выражения, такие как "черномазый" и "педик", чтобы донести свою мысль; это заставило некоторых слушателей считать его фанатиком.

Для нас ничего не значило, были мы популярны или нет, продали ли мы миллион пластинок или нет, поэтому мы были неуязвимы для уловок проныр с музыкальной сцены, которые заставляли нас совершать ошибки во имя успеха. Для нас каждое мгновение, когда мы оставались свободными и контролировали ситуацию, было успехом. У нас никогда не было менеджера. У нас никогда не было агента по бронированию. У нас никогда не было юриста. Мы никогда не брали аванс от звукозаписывающей компании. Мы сами заказывали себе туры, сами оплачивали счета, сами совершали ошибки, и никто никогда не защищал нас ни от правды, ни от последствий. Результаты этой методологии говорят сами за себя: никто никогда не говорил нам, что делать, и никто не брал у нас денег – говорит Стив Альбини.

Стремясь улучшить распространение своих пластинок, Big Black заключили сделку с Homestead Records. Джерард Кослой, который подружился с Альбини, когда писал для Matter, и перешел работать в Homestead, заключил необычную сделку для группы: Big Black просто лицензировали свои записи для Homestead на определенный срок, вместо того, чтобы лейбл сохранял права на записи, как это было обычно. Кроме того, группа не брала никаких авансовых платежей, оплачивая свои собственные записи, и не подписывали никаких контрактов. Дуранго позже заметил, что "Мы исходили из панк—точки зрения - мы не хотели быть втянутыми в корпоративную культуру, где, по сути, вы подписываете контракт, потому что не доверяете другому человеку в том, что он сдержит свое слово. У нас были идеалы, и это был один из наших идеалов". Участники группы полагали, что если звукозаписывающая компания собирается их обмануть, они смогут сделать это с контрактом или без него, потому что группа не могла позволить себе защищаться.

Альбини считал, что Big Black ничего не выиграют, приняв обычные корпоративные атрибуты рок-групп: "Если вы не используете контракты, вам не о чем беспокоиться. Если у вас нет тур-райдера, у вас нет тур-райдера, о котором можно спорить. Если у вас нет агента по бронированию билетов, у вас нет агента по бронированию билетов, с которым можно спорить". Управление бронированием тура, перевозкой оборудования, настройкой и срывом самих концертов также означало, что группе не нужно было нанимать агента по бронированию билетов или дорожную бригаду, с которыми они могли бы работать. чтобы делиться прибылью. Отсутствие барабанщика также означало, что на одного участника стало меньше, с кем можно было делить прибыль, а поскольку ударной установки не было, группе не пришлось арендовать гастрольный фургон, чтобы разместить все свое оборудование. Таким образом, Big Black смогли получить прибыль от большинства своих туров. В 1984 году они отправились в национальное турне по Соединенным Штатам в рамках подготовки к своему предстоящему мини-альбому для Homestead, используя сплоченную сеть независимых рок-групп, чтобы узнать о городах и площадках для выступлений.

В конце 1984 года, после записи EP Racer-X, Пеццати по дружбе покинул группу из-за его все более напряженной работы, необходимости уделять время своей невесте, а также растущей популярности и плотного графика Naked Raygun, участником которой он все еще был. Дуранго тем временем, решил покинуть Naked Raygun, чтобы посвятить полный рабочий день Big Black. Пеццати был заменен Дэйвом Райли, который присоединился к Big Black на неделе выхода Racer-X в апреле 1985 года. Райли переехал в Чикаго в 1982 году из Детройта, где он работал в студии, где записывались фанк-исполнители Джордж Клинтон и Слай Стоун (ему приписывают роль звукорежиссера в "Parliaments Trombipulation" и "The Electric Spanking of War Babies" от Funkadelic). В Чикаго он присоединился к группе под названием Savage Believes, и его стиль игры произвел впечатление на Альбини и Дуранго, которые пригласили его присоединиться к Big Black, когда они записывали песни, которые составят первый полноформатный альбом группы.

Альбини утверждал, что стремился к "большому, массивному, гладкому рок-звучанию" с Racer-X, которое было менее безумным, чем Bulldozer, но в конечном счете почувствовал, что EP был "слишком однообразным и монолитным". К тому времени, когда Racer-X был выпущен, группа уже начала писать новые песни. В последнем предложении аннотации к EP говорится, что "Следующий релиз заставит тебя наложить в штаны". Первый альбом Big Black, Atomizer 1986 года, застал группу на самом музыкально развитом и агрессивном уровне. Фанковое прошлое Райли привнес в группу немного больше мелодичности и танцевальности, в то время как гитарная работа Альбини и Дуранго была более бурной, чем когда-либо прежде. Майкл Азеррад комментирует, что "к этому времени Big Black усовершенствовали идеи, впервые предложенные на Lungs, и превратили их в нечто гораздо более грандиозное, чем кто-либо, кроме Альбини, когда-либо мог себе представить", в то время как Марк Деминг из Allmusic утверждает, что альбом "повысил ставку на музыкальную и лирическую свирепость Big Blackпредыдущий объем работы, неумолимая атака гитарных звуков и воображаемого насилия всех видов". Альбини позже заметил, что "у нас просто был процент действительно хороших песен выше среднего". В текстах Atomizer представлены социопаты, совершающие злые поступки, о которых большинство людей только иногда задумываются: "Big Money" рассказывают о коррумпированном полицейском, "Bazooka Joe" рассказывает о контуженом ветеране, который становится наемным убийцей, "Stinking Drunk" описывает жестокого алкоголика, а "Fists of Love" представляют садиста. Одной из самых противоречивых песен альбома была "Jordan, Minnesota", о скандале 1983 года в Джордане, штат Миннесота, в результате которого большому числу взрослых жителей сельского городка были предъявлены обвинения в участии в огромной сети детского секса.

"Kerosene" упоминается несколькими критиками как вершина Big Black; "эпически бродячий трек" с "гитарами, которые звучат как бьющееся стекло". "Kerosene", один из выдающихся треков Atomizer, рассматривается как Азеррадом, так и Энди Келлманом из Allmusic как пиковое выступление группы. Azerrad отмечает его "мощный ритм, взятый прямо из Gang of Four, и гитары, которые звучат как бьющееся стекло", в то время как Келлман называет его "бесспорно самым ярким / мрачным моментом Big Black, эпически бродячим треком, в котором есть мгновенно запоминающееся гитарное вступление, совершенно неспособное быть точно описанным имитацией вокала или физическим жестом. Это песня Big Black на уровне "Light My Fire", буквально". Райли объяснил, что песня была о последствиях скуки в сельской Америке: "Есть только две вещи, которые нужно сделать: пойти и взорвать целую кучу вещей для развлечения, или много заниматься сексом с единственной девушкой в городе, которая будет заниматься сексом с кем угодно. "Kerosene" о парне, который пытается совместить два удовольствия".

Atomizer был поляризующей пластинкой, которая получила высокую оценку в национальной прессе и стала андеграундным успехом, превзойдя ожидания группы, продавшей три тысячи копий вскоре после её выхода. Big Black заключили контракт на европейскую дистрибуцию своих пластинок через Blast First, лейбл, рекомендованный Альбини Sonic Youth, и встретили восторженные отклики на свои выступления в европейском турне 1986 года.

Альбом-компиляция The Hammer Party, объединяющий Lungs и Bulldozer, также был выпущен лейблом Homestead Records в 1986 году, но позже в том же году Big Black поссорились с лейблом и его дистрибьютором, Dutch East India Trading. По словам Альбини, бухгалтерская практика Dutch East India Trading "всегда была дерьмовой. Они пойдут на все подлые, дешевые уловки, чтобы не платить вам, например, отправят вам чек, который не был подписан, или отправят вам чек с другой цифрой и буквальной суммой". Затем Homestead попросили сделать пятьсот копий 12-дюймового сингла "Il Duce" для бесплатное распространение среди радиостанций. Группа согласилась при условии, что сингл не будет выставлен на продажу, поскольку песня уже была выпущена в качестве 7-дюймового сингла в 1985 году, и, по словам Альбини, "мы не хотели, чтобы у нашей аудитории выпрашивали дополнительные деньги на покупку альтернативного формата". Через несколько недель после выхода сингла Альбини начал видеть копии, выставленные на продажу в музыкальных магазинах за пределами Чикаго. Вскоре он узнал, что 12-дюймовый сингл продавался как в Соединенных Штатах, так и за рубежом как дорогостоящий "коллекционный предмет". Хотя Homestead утверждали, что не продают копии, Альбини позвонил одному из продавцов лейбла, представившись покупателем пластинок, и ему сказали, что они продадут ему копии, но не в Чикаго. В результате обмана Альбини и Big Black разорвали связи с Homestead и Dutch East India Trading. Хотя группа получала выгодные предложения от крупных лейблов, они решили остаться независимыми и подписали контракт с Touch and Go Records, Альбини был хорошим другом главы лейбла Кори Раска.

Первым релизом Big Black для Touch and Go стал EP Headache весной 1987 года. Обложкой ограниченного оригинального издания EP была пара фотографий жертвы несчастного случая, голова которой была расколота посередине, и пластинка была упакована в черный пластиковый пакет, чтобы скрыть произведение искусства от чувствительных потребителей. Наклейка на обложке EP гласила: "Не так хорош, как Atomizer, так что не надейся, сэр!" По словам Дуранго, "Мы не хотели сидеть там и обманывать людей. Если мы чувствовали, что это было не так хорошо, тогда мы должны были просто честно признаться в этом". Действительно, Headache переработали многие из тех же звуков и тем, что были на Atomizer, показывая признаки того, что группа отставала в творческом плане. Дуранго позже заметил, что "я чувствовал себя опустошенным в идейном плане. На тот момент, я думаю, мы перепробовали все, что хотели, как в музыкальном плане, так и в студии".

Участников Big Black часто спрашивали, почему мы решили распасться (о распаде группы было объявлено заблаговременно) именно тогда, когда мы становились довольно популярными. Лучший ответ тогда и сейчас таков: чтобы мы не злоупотребляли нашим гостеприимством. – сказал Стив Альбини.

Напряженность внутри группы также нарастала. Альбини не употреблял алкоголь, поэтому Райли и Дуранго стали собутыльниками в дороге, пока Альбини давал интервью и занимался материально-техническим обеспечением группы. Райли, однако, слишком много пил, и его поведение испортило несколько выступлений группы. Во время ключевого шоу в CBGB's он по пьяни разбил драм-машину. Альбини также обвинил Райли в ряде других недостатков, включая опоздания на репетиции, постоянную необходимость в поездках и "вспышки блеска, компенсируемые вспышками воинственности". Однако, несмотря на то, что он высказал ряд угроз, Альбини так и не уволил Райли. Еще одна проблема, с которой столкнулась группа, заключалась в том, что Райли сейчас учился в колледже, и и Альбини, и Дуранго должны были оставаться на дневной работе, что ограничивало возможности Big Black гастролировать. Когда Дуранго объявил, что намерен поступить на юридический факультет начиная с осеннего семестра 1987 года, группа решила продолжать играть до тех пор, пока он не поступит в школу, а затем прекратить. Несмотря на возросший интерес к прессе, радиоэфирам, продажам пластинок и концертным сборам, группа не пожалела о своем решении и отказалась от идеи коммерческого успеха. По словам Райли, "Big Black никогда не были об этом. Если бы Big Black зарабатывали какие-то деньги, они больше не были бы Big Black". Быть такой группой также было освобождением, поскольку участникам больше не нужно было беспокоиться о будущем. Альбини написал, что он был счастлив распустить группу до того, как она стала слишком большой:

Сейчас я вполне счастлив расставанию. Ситуация становится слишком масштабной и неконтролируемой. Все это время мы хотели держать все в своих руках, так что не случилось ничего такого, чего бы мы не хотели. С международным и мультиформатным/мультитерриториальным дерьмом это оказывается недостижимым. Я предпочитаю прекратить это, чем допустить, чтобы это превратилось в еще одно отвратительное рок-зрелище.

Поскольку об их расставании было объявлено заблаговременно, Big Black записали свой последний альбом "Songs About Fucking" наполовину в Лондоне, наполовину в домашней студии Альбини. Их заключительные гастроли начались в июне 1987 года, в ходе которых они посетили Европу, Великобританию, Австралию и Соединенные Штаты. Они выступили на фестивале Pukkelpop в Бельгии вместе с Sonic Youth 22 июля, в день 25-летия Альбини. На аншлаговом шоу в Лондоне, собравшем 1300 человек, Брюс Гилберт и Грэм Льюис из Wire присоединились к Big Black на сцене, чтобы исполнить на бис песню Wire "Heartbeat" (Big Black выпустили кавер-версию песни в качестве сингла совместно с Headache). Альбини написал об этом опыте, что "если я умру прямо сейчас, это того стоило". В Соединенных Штатах группа отыграла в Сан-Франциско, Провиденсе, Бостоне, Нью-Йорке и Ньюпорте, штат Кентукки, завершив свое финальное выступление 9 августа, 1987 год, на Джорджтаунском паровом заводе в Сиэтле. В конце этого шоу группа разбила свои инструменты о сцену.

Альбом Songs About Fucking был выпущен вскоре после распада группы и стал их самой успешной пластинкой, первоначальный тираж которой составил восемь тысяч копий. Марк Деминг из Allmusic называет это "скабрезным шедевром", в то время как его коллега Энди Келлман утверждает, что "каждая песня достаточно остра, чтобы бритва была такой же эффективной, как нож для масла. В сумме: вой, звон, тук-тук-тук-визг. Уродливые персонажи выстраиваются в песнях в ряд, как ранние участники ралли грузовиков-монстров". Критик Роберт Кристгау прокомментировал, что "Любому, кто думает, что рок-н-ролл жив и здоров в бесконечном разнообразии его гаражных перестановок, лучше понять, как эти отбросы Гитлерюгенда могут сокрушить участвовать в соревнованиях и выйти из них одновременно. Независимо от того, что благонамеренные рокеры думают о супрематистской лжи Стива Альбини, они лгут сами себе, если отвергают то, что он делает с электрогитарами - что звук Killdozer достигает кульминации, если не добивает целые поколения панка и металла". Сам Альбини позже рассматривал первую сторону альбома как лучший результат записи Big Black.

После распада Big Black Альбини сформировал и выступал фронтменом Rapeman с 1987 по 1989 год и в Shellac с 1992 года. Он также начал работать звукорежиссером, сотрудничая с такими артистами, как Slint, The Pixies, The Breeders, Pegboy, Urge Overkill, The Jesus Lizard, The Wedding Present, Superchunk, Пи Джей Харви, Nirvana, Bush, Page and Plant. Некоторые из его наиболее известных записей включают "Surfer Rosa" The Pixies (1988), "In Utero" Nirvana (1993), "Razorblade Suitcase" Bush (1996) и "Walking into Clarksdale" Page and Plant (1998). В 1997 году он открыл свою собственную студию звукозаписи Electrical Audio в Чикаго. Стиль записи Альбини характеризуется использованием винтажных микрофонов, стратегически расположенных по всему залу для выступлений, очень низким уровнем вокала в миксе и использованием небольшого количества спецэффектов. Он также известен тем, что записывает практически любого артиста, который обращается к нему за услугами (обычно по очень низким расценкам, но намеренно взимает высокие суммы с артистов крупных звукозаписывающих лейблов), не любит, когда ему приписывают альбомы, над которыми он работает (настаивает на том, чтобы его записывали как звукорежиссера, а не продюсера, если на все), и отказывался брать авторские гонорары за свою работу (называя их "оскорблением группы").

Дуранго, тем временем, продолжал заниматься музыкой во время учебы на юридическом факультете, выпустив два EP на Touch and Go как Arsenal и записавшись с Boss Hog. Затем он стал практикующим юристом, среди клиентов которого были Touch and Go Records и Синтия Гипс Кастер. Райли записал треки с группами Algebra Suicide, Bull и Flour, прежде чем в 1995 году был выведен из строя в результате инсульта, который первоначально ошибочно был расценен как попытка самоубийства. Потеряв способность ходить, он написал блог о своем опыте под названием "Никчемный чертов калека". В 2004 году он участвовал в музыкальном проекте под названием Miasma of Funk, выпустив альбом Groove on the Mania!, а в 2006 году опубликовал книгу Blurry and Disconnected: Tales of Sink-or-Swim Nihilism. Райли умер 24 декабря 2019 года в возрасте 59 лет от плоскоклеточного рака, который начался в его горле и распространился на легкие.

В 1992 году каталог Big Black вернулся к Touch and Go Records, которые переиздали всю свою дискографию и сохраняли свои записи в печати еще долгое время после распада группы. В октябре того же года лейбл выпустил концертный альбом и видеоклип Pigpile, записанные в Лондоне во время заключительных туров группы, а также сборник The Rich Man's Eight Track Tape, который объединил треки с Atomizer, Headache и сингл "Heartbeat" в формате компакт-диска. Переизданная версия The Hammer Party была расширена, включив в нее треки из Racer-X.

9 сентября 2006 года Альбини и Дуранго воссоединились с оригинальным басистом Джеффом Пеццати для реюнион-выступления Big Black на 25-м юбилейном фестивале Touch and Go. Гастрольный график Альбини с Shellac не позволял группе отрепетировать полный сет, поэтому вместо этого они сыграли короткий сет из четырех песен: "Cables", "Dead Billy", "Pigeon Kill" и "Racer-X". Альбини объяснил, что спектакль был "не о том, что Big Black хочет снова собраться вместе, и даже не о том, что зрители хотят увидеть Big Black, дело в этом… не почтить Touch and Go было бы оскорблением в виде осуждения слабой похвалой", описывая лейбл как "не просто эталон того, как должен вести себя лейбл звукозаписи, но как должны вести себя люди". Во время выступления он заявил, что "Не то, чтобы у нас было жгучее желание делать, но мы сделали это, потому что мы любим Touch and Go и мы любим Кори Раска. Когда история говорит о рок-музыке, она имеет тенденцию перескакивать от Sex Pistols к Nirvana, но что-то началось в 1980-х и вы видите доказательства этого повсюду вокруг себя", отметив, что лейбл был "лучшим, что случилось с музыкой в моей жизни, и мы сделали это, чтобы сказать спасибо". Выступление вызвало предложения от промоутеров о дальнейших концертах воссоединения, но Альбини категорически заявил, что "этого определенно не произойдет".

Музыка Big Black бросала вызов условностям, стремясь к резкому звучанию, которое было более агрессивным, чем современный панк-рок. Альбини объяснил, что группа стремилась к интенсивности, заявив, что их целью было создать "что-то, что чувствовалось интенсивным, когда мы проходили через это, а не что-то, что имело небольшие закодированные показатели интенсивности. Хэви-метал и тому подобное на самом деле не казались мне интенсивными, они казались мне комичными. Хардкор-панк на самом деле не казался интенсивным большую часть времени - большую часть времени он казался просто детским. Думаю, именно так я бы отличил то, что мы делали, от того, что делали другие люди". И Альбини, и Райли описывали Big Black как панк-рок-группу. AllMusic ассоциирует их звучание как с хардкором, так и с пост-панком и описывает их как влиятельных в инди-роке, а также пионеров нойз-рока и пост-хардкора.

Основным компонентом музыки Big Black была драм-машина. Вместо того, чтобы пытаться заставить ее имитировать звучание обычной ударной установки, группа решила использовать особенности своего синтетического звучания. Во многих песнях Альбини запрограммировал его так, чтобы акцентировать первый и третий такты такта, а не второй и четвертый такты, обычно используемые в рок-музыке. "Эффект был монолитным избиением, атакой", - говорит Майкл Азеррад, "их грув, обычно самый человечный аспект рок-группы, стал ее самым бесчеловечным; это только делало их звучание более коварным, его безжалостность прямо-таки тиранической". Во время тура звукорежиссеры многих рок-клубов были сбиты с толку драм-машиной, опасаясь, что она не будет работать с их звуковой системой или повредит динамики, и группе придется принуждать клуб владельцу или пригрозить отменить шоу, чтобы заставить их подключить драм-машину к мониторам.

Гитарное звучание группы также было нетрадиционным. Альбини был полон решимости избежать "стандартного гитарного звучания в стиле рок-н-ролла" и добился фирменного "лязгающего" звучания, используя металлические медиаторы, зазубренные кусачками листового металла; насечка, заставляющая медиатор дважды ударять по каждой струне, создавая эффект двух одновременных гитарных медиаторов. Дуранго заметил: "Я всегда думал, что наша игра на гитаре - это не столько игра на гитарах, сколько сборка шумов, создаваемых гитарами". Он и Альбини соответственно назвали свои гитары "vroom" и "skinng" в примечаниях к Atomizer. Марк Деминг из AllMusic отмечает, что "гитары группы попеременно резали, как мачете, и шлифовали, как бормашина дантиста, создавая в процессе новаторский и монолитный диссонанс".

На музыку Big Black оказали влияние многие жанры и исполнители. Альбини был поклонником панк-рок-групп, включая Suicide, The Ramones, The Stooges и Naked Raygun. Когда Райли присоединился к группе в 1985 году, он принес с собой фанковое прошлое, поработав в студии в Детройте, где записывались Джордж Клинтон и Слай Стоун. За свою карьеру Big Black записали кавер-версии песен из ряда стилей, включая пост-панк, нью-вейв, фанк, хард-рок, синти-поп и R&B; среди них были Rema-Rema "Rema-Rema","The Payback" Джеймса Брауна, Wire "Heartbeat", Cheap Trick "He's a Whore", Kraftwerk "The Model", и the Mary Jane Girls "In My House". Однако звучание, которое Big Black создали для себя сами, было полностью оригинальным: Азеррад отмечает, что "музыка группы — рваная, брутальная, громкая и отвратительная — была оригинальной до откровенно конфронтационной степени. Big Black переработали годы пост-панка и хардкора до звука, напоминающего поющее лезвие пилы, безжалостно разрывающее листовой металл. Никто еще не записывал пластинки, которые звучали бы так резко".

Песни Big Black исследовали темную сторону американской культуры в неумолимых деталях, не признавая никаких табу. Тексты Альбини открыто затрагивали такие темы, как нанесение увечий, убийства, изнасилования, жестокое обращение с детьми, поджоги, самосожжение, расизм и женоненавистничество. "Это как раз то, что было интересно мне как постколлегиальной богеме", - позже заметил он. "У нас не было манифеста. Ничто не было запретным; просто чаще всего именно это и всплывало". Многие из его песен рассказывали миниатюрные истории о социопатах, совершающих злые поступки, о которых обычный человек мог бы просто подумать. Некоторые из них, такие как"Cables", "Pigeon Kill" и "Jordan, Minnesota", были основаны на реальных событиях или вещах, свидетелем которых Альбини был во время своего воспитания на Среднем Западе. Он сравнил эти истории с "Хотите верьте, хотите нет!" Рипли, сказав, что "Если вы натыкаетесь на что-то подобное, вы думаете: "Этого не может быть!" Но это оказывается правдой, и это делает ситуацию еще более дикой".

Сейчас это кажется абсурдным, но в то время люди казались чрезмерно озабоченными буквальным значением наших текстов. Я знаю, что мы никогда не обсуждали это между собой. Тексты казались необходимостью, поэтому они у нас были, но тематика была продолжением наших интересов, а не частью плана политической или эстетической борьбы. Тексты могли меняться по желанию, как только тема была определена в любом случае. Любой, кто думает, что мы переступили границы лирической благопристойности (или что публика имеет хоть какое-то право требовать "социальной ответственности" от чертовой панк-рок-группы), - полный психопат, и должен сделать шаг вперед и засунуть свой язык мне в задницу. В любом случае, то, о чем мы поем, вас не касается – горорит Стив Альбини.

Тексты Альбини вызвали критику за явный расизм и гомофобию. Расизм был частой темой в песнях Big Black, отчасти под влиянием резких расовых разногласий, существовавших в Чикаго в то время. Слово "смуглянка" появилось в первой строке мини-альбома The Lungs, но Альбини защитил его использование как комичный термин, сказав: "в некотором смысле это игра на концепции ненавистного слова. Может ли слово, которое по своей сути такое веселое, быть ненавистным? Я не знаю". Он аналогичным образом защищал свое использование гей-шуток и слова "педик": "Учитывая, насколько смешались гей- и панк-субкультуры, все, кто был вовлечен в это, предполагали, что непредубежденность, если не эксперименты в свободной форме, были нормой. Имея это предположение за плечами, шутите сколько угодно. Слово "педик" — это не просто гейский термин, оно забавно само по себе - фонетически — как слова "хоккейная шайба", "муклуки", "фаршированная рыба" и "Канада". Некоторые критики рассматривали эти защиты как простое оправдание фактического глубоко укоренившегося расизма, гомофобии и женоненавистничества со стороны Альбини, учитывая его уровень знакомства с предметом, но он настаивал на том, что не был предвзятым человеком и просто высмеивал те импульсы, которые рациональные, цивилизованные люди обычно подавляют в ходе социального взаимодействия: "Итак, как только это дано, как только вы знаете, что вы думаете, нет причин злиться на то, что вы делаете. Многие люди очень осторожны, чтобы не сказать чего-то, что могло бы оскорбить определенных людей, или не сделать ничего, что могло бы быть неверно истолковано. Но чего они не понимают, так это того, что смысл всего этого в том, чтобы изменить то, как вы живете своей жизнью, а не то, как вы говорите".

Альбини также подчеркнул, что тексты песен не были в центре внимания Big Black, и что вокал присутствовал там только по необходимости: "Казалось, что, как инструментальной музыке, временами не хватало эмоциональной насыщенности, поэтому там должен был быть вокал. Но вокал не предназначался для того, чтобы быть в центре внимания — взаимодействие внутри группы и хаотичный характер музыки - вот что было важной частью". Тем не менее, ему нравилось испытывать терпимость белых либеральных хипстеров в своей аудитории и провоцировать реакцию слушателей, заявляя, что одной из целей группы было "демонстративно оскорбить записи". Терри Саттон из журнала Puncture написала, что резкое представление группой зла, глубоко укоренившихся человеческих импульсов укрепило их работу против критики: "Темы настолько намеренно нагружены, что вы не можете критиковать их "искусство", не выглядя при этом каким-нибудь гребаным пуританином".

На сцене Big Black представили захватывающее зрелище, соответствующее их музыке. Альбини запускал петарды на сцене перед выступлением группы, традицию, которую он поддерживал с их самых ранних выступлений до их распада и возродил для их реюниона в 2006 году, и в большинстве песен орал "Раз, два, пошел ты!". Во время игры, участники группы так сильно ударяли ладонями по стальным гитарным струнам, что у них текла кровь, и часто приходилось накладывать на пальцы клейкие повязки. Альбини использовал специально изготовленный гитарный ремень, который он носил на талии как пояс, и, по словам Азеррада, "бродил по сцене, как тощий стрелок". Джерард Кослой вспоминает, что "Это выглядело так, будто кто-то подключил Стива к усилителю - на него было довольно страшно смотреть на сцене".

Во время исполнения "Jordan, Minnesota" группа доходила до того, что они продолжали издавать диссонирующий, жуткий шум, в то время как Альбини разыгрывал напряженную пантомиму, как будто он был одним из изнасилованных детей из текста песни. "На самом деле это было очень тревожно наблюдать", - говорит Дуранго, - "Это действительно выбивало людей из колеи". Группа отвечала на насмешки едкими репликами или намеренно оскорбительными шутками. Описывая интенсивность выступления Big Black в январе 1987 года в фильме Forced Exposure, Лидия Ланч отметила, что "я была практически стерта в порошок, когда стена за стеной разочарования, душевной боли, ненависти, смерти, болезней, неиспользования, отвращения, недоверия и водоворота штурмовали сцену, ведя войну с военной точностью, настойчиво вторгаясь в каждое открытое отверстие с силой десяти тысяч быков".

Благодаря агрессивной игре на гитаре и использованию драм-машины музыка Big Black послужила предшественницей индастриал-рока. С эстетической точки зрения твердые идеалы группы, непоколебимая независимость, настойчивость в творческом контроле и суровые лирические темы оказали значительное влияние на развивающееся независимое рок-сообщество. "Big Black была группой, которая пошла туда, куда немногие группы осмеливались пойти (и куда, по мнению многих, группам не следовало идти)", - пишет Марк Деминг, "и, хорошо это или плохо, их всепроникающее влияние оказало сейсмическое воздействие на инди-рок". Альбини подытожил несколько основных идеалов группы в своих заметках к альбому Pigpile.:

Организационно мы придерживались нескольких основных принципов: относитесь к каждому с таким уважением, какого он заслуживает (и не более), избегайте людей, которые апеллируют к нашему тщеславию или амбициям (у них всегда есть своя точка зрения), действуйте, насколько это возможно, отдельно от "музыкальной сцены" (которая никогда не была нашей). топчущаяся на месте), и ни от кого не принимайте никакого дерьма в процессе.