Wechsel Garland

Мне довольно сложно охарактеризовать продукцию кёльнского музыканта Йорга Фоллерта (Jörg Follert), который скрывается за псевдонимом Wechsel Garland. И тому есть несколько причин. Музыка Йорга, без сомнения - компьютерного происхождения, Йорг двигает аудио-кубики, вперившись взглядом в экраны двух своих Макинтошей. Но несмотря на это, у меня как-то не поворачивается язык назвать его музыку «электронной». Ни холода, ни жёсткости, ни экспериментализма, ни, в конце концов, электронных звуков в ней нет. Она мягка и уютна, хотя и не лишена некоторой сдержанной надрывности, впрочем, Йорг постоянно называет её депрессивной.
Сам он ориентирован исключительно на эмоциональное воздействие своей музыки, что меня, честно говоря, немного смущает. Йорг любит мелодичную, хорошо сделанную музыку - так сказать, дизайн, пробуждающий эмоции - будь то Билли Холлидей и Джейн Биркин, или death metall-группы типа Voivod или Morbid Angel.
Мы у него дома слушали его старые death metal-пластинки и сошлись на том, что это очень позитивно настроенная поп-музыка. Одно время Йорг Фоллерт расклеивал плакаты для клуба Rose Club, где выступали эти самые Morbid Angel и Gwar, так вот, он сказал, что death-металлисты - самые вежливые и обходительные музыканты из всех, которые там играли, а в Rose Club, как я уже рассказывал, выступали практически все мало-мальски известные рок-группы конца 80-х - начала 90-х. Death-металлистов прямо-таки распирало от счастья, когда они колотили по струнам, и это очень располагало к ним публику, на такую позитивную вибрацию больше никто не был способен.
Пару дней назад затащил меня Йорг на концерт американской slow-mo-группы Low, которая сейчас гастролирует по Германии. Йорг Фоллерт - фэн Low. Я выдержал минут сорок - тихое пение в микрофон, одни и те же два аккорда, прогнанные через нечеловеческий ревербератор, и раз в три песни - интенсивный момент с гитарным рёвом… Всё в целом напоминает трёхминутную песню Нирваны растянутую на полчаса.
Йоргу концерт тоже не понравился. Его приговор был короток: «Бетонный зал - слишком большой для этой музыки, музыка не функционировала… есть масса факторов, влияющих на восприятие концерта, их перечисление делу не помогает… и бессмысленно раздумывать, как это делаешь ты, как бы звучала эта музыка в другом зале, и устали ли музыканты петь одни и те же песни или нет, и почему из их медленных пассажей исчез грув, который три года назад присутствовал… я изо всех сил пытался включиться, я пришёл на концерт с куда большим ожиданием, чем ты… но музыка просто не функционировала».
Иными словами, - и это вторая трудность моей деятельности по описанию музыки и мыслей Йорга Фоллерта, - человек он определённых и резких суждений, но совершенно не аналитического склада ума. Он многое точно видит и слышит, а разбираться, почему плохое - плохо, а хорошее - хорошо, ему совершенно не интересно. В отличие от меня.

И третья сложность стоящей передо мной задачи правдоподобного рассказа о Йорге Фоллерте состоит в том, что после нашего с ним интервью, которое состоялось месяц назад, мы с ним довольно тесно подружились. И я стал понимать текущие в нём процессы гораздо лучше, но одновременно - мне стало куда сложнее описать их нейтрально. Единая картина, которая сформировалась у меня после нашего первого разговора, рассыпалась на массу эпизодов, реплик, мнений и картинок…
Йорг Фоллерт работает на музыкальном телеканале VIVA2, в его обязанности входит съёмка маленьких джинглов - видеозаставок для передач или же просто крошечных фильмиков, убедительно демонстрирующих, какой классный канал, по которому идёт такая прелесть. Для своих фильмов Йорг купил на блошином рынке стопку видеокассет с любительскими съёмками - виды моря, бассейна, вагона метро - всё, что снимают люди, купившие себе видеокамеру, а потом выстриг из этих фильмов кусочки секунд по 30. Это и есть его фильмы. Музыкальный фон - каверверсия какой-то известной песни, которая сейчас крутится на телеканале, но исполненная в жалостном ключе, с электроорганчиком, со спотыкающимся ритмом… Фильмик обрывается, не успев начаться, и на телеэкране появляется загадочно-малоумная английская фраза, как правило, название джаз или соул-номера 50-х - 60-х годов, скажем, что-то из репертуара Билли Холидей или Эллы Фитцджералд. «I?ve got you under my skin», такого сорта.
Серию этих фильмиков выкинули из эфира, потому что было неясно, имел ли Йорг право делать кавер-версии брит-поп-песен, а разбираться с авторскими правами администрация телеканала не захотела.
Сейчас Йорг делает заставку для новой передачи - «Electronic Beats». Я подал ему идею, что можно изобразить, и сейчас он её реализует. Но это уже немножко вылезает за пределы моего и без того довольно бесформенного Музпросвета.

Йорг Фоллерт невысок и худощав. У него резкий и внимательный взгляд и профиль. Улыбается он всеми зубами, агрессивно и кинематографично. Держится очень независимо. Йорг не курит и не пьёт - и никогда в жизни не курил и не брал в рот алкоголя. И, разумеется, не употребляет никаких наркотиков. Эта трезвость очень чувствуется в его ясных и как бы наведённых на резкость глазах. Ведь подавляющее большинство кёльнского музыкального люда - это малоподвижные персонажи на редкость вялого и мирного вида. Как я понял, именно поэтому Кёльн Йоргу не очень нравится, он говорит, что в Гамбурге у людей больше света в глазах и решимости в поступках.
Недавно Йорг начал изучать испанский язык - гастроли в Аргентине произвели на него огромное впечатление, кстати, теперь в его группе есть барабанщик, басист и даже певица, поющая по-испански.
Йорг любит готовить, он медленно и методично ваяет сложные испанские соусы, глядя в книгу рецептов. Украшением скромно обставленной кухни является огромная хромированная газовая плита, стоящая по моим понятиям столько же, сколько средних размеров семплер.
У Йорга Фоллерта два ребёнка - мальчик Мориц и девочка Мирна. Дети милые, но ужасно крикливые и подвижные. Четвёртый член семьи - подруга Йорга Фрида, мать Морица и Мирны. Фрида - замечательная женщина, очень открытая и с острым языком. Она сделала обложки для последних альбомов таких групп как Mouse On Mars, Microstoria и Oval.
Семейная жизнь Йорга, как я понимаю, далека от идиллии, хотя он и говорит, что появление детей заставило его, наконец, собраться и организовать своё время. Что имело непосредственное влияние на музыку.
Показывая пальцем на висящую на стене фотографию радостно улыбающегося мальчика, он кисло улыбнулся: «мой душевнобольной сын».

Йорг Фоллерт никогда музыку не изучал.
Но ты играешь на музыкальных инструментах - вот в своей студии стоят электрогитары, Фарфиза-орган…
«У меня есть музыкальные инструменты, но я на них не играю. Мой отец был церковным органистом, он хотел чтобы я изучал фортепиано и флейту. Но я упёрся. В 20 лет я начал пытаться играть на гитаре…»
Чтобы играть панк-рок? - догадываюсь я.
«Панк-рок? - изумляется мой собеседник, - нет-нет, я находился на альтернативной военной службе, была жуткая тоска, и у парня, с которым мы жили в одной комнате, была гитара. Я попросил его показать мне аккорды. Он мне сказал: «вот один аккорд, вот второй… и у тебя уже готова песня». «Да, точно», - сказал я. Я вдруг понял, что могу сам делать музыку».

Отслужив, Йорг купил себе темно-красную полуакустическую гитару. Он попытался брать уроки игры на гитаре и изучать ноты, но скоро бросил это дело, потому что не хотел исполнять чужую музыку. Работать Йорг тоже не хотел, «исполнилась мечта моей жизни, я стал безработным и мог целый день таращиться в телеэкран». Йорг смотрел фильмы на видео - по шесть штук в день, всего за год, как он позже подсчитал, - порядка трёх тысяч. Фильмами снабжал его приятель.
И, конечно, Йорг играл на гитаре. Он хотел стать музыкантом?
«Нет, я был слишком застенчивым и скромным, для того чтобы вообще об этом думать. И чересчур ленивым».

Йорг стал гитаристом в поп-группе, которая подражала модному тогда - в середине 80-х - британскому гитарному попу в духе группы Wedding Present. Йорг пытался и петь. Но это дело не пошло, главным образом потому, что певец должен писать и тексты, а тексты у Йорга не получались - ни на английском ни на немецком. Он очень переживал, но ничего поделать не мог.
До службы Йорг окончил полиграфическое ПТУ, где его научили рисовать тушью рамочки для газетных объявлений. Свою профессию он люто ненавидел.
На многие мои вопросы Йорг отвечал: «не знаю, почему… я об этом не думал… я вообще ни о чём не думал, первый раз я начал думать только когда познакомился со своей первой настоящей подругой».
В начале 90-х Йорг Фоллерт заинтересовался регги и стал регги-диджеить. Йорг познакомился с Джо Циммерманом, более известным своим псевдонимом Schlammpeitziger (кстати, через неделю - моё интервью с ним), они вместе создали группу, дали три концерта и кое-что записали. Это была уже электронная музыка. Гитара в ней присутствовала, но особого значения не имела. После этого опыта Йорг разочаровался в электронной музыке и создал собственный инструментально-гитарный коллектив, который ориентировался на американскую группу Slint. Slint - один из корней, из которых через несколько лет выросла развесистая клюква пост-рока. Хардкор в дико медленном темпе, как охарактеризовал её Йорг.
После полутора лет репетиций его группа, наконец, дала концерт, который по словам Йорга был лучше, чем всё, что они могли выжать из себя во время репетиций… и после концерта самоликвидировалась.
Почему?
«Не знаю… Ах да, у меня появился собственный компьютер. В то время я уже был компьютерным график-дизайнером. Кстати, компьютер дал мне возможность зарабатывать себе на жизнь, не содрогаясь от омерзения».

По совету Маркуса Шмиклера - героя моей предыдущей передачи, - Йорг купил себе программу Audio Logic, чтобы делать брейкбит. Ведь в качестве диджея он уже вовсю крутил британский джангл. И танцевал? Ещё бы! Йорг любит вспоминать, как он танцевал в пустующих фабричных помещениях в белом дыму под очень громкий и дико искажённый брейкбит.
Йорг показал мне настоящие джангл-грампластинки 93-го - 94-го годов, которых я до того, честно говоря, в глаза не видел. Должен сказать, ничего зрелищного. Чёрный конверт с дыркой, наклейка на грампластинке белая. Правда, была в его шкафу и ещё одна - с красным кругом на чёрном фона, из круга на нас идут два ботинка Док Мартенс. И чёрная надпись «This Is Hardstep!»
Yes-yes! - хрюкнул я.

В середине 90-х Йорг перешёл на грохочущий брейкбит. Он говорит, что это была та энергия, то ощущение телесного присутствия в музыке, которого так не хватало его внутреннему пролетарию. Танцевать он в состоянии только под регги и драм-н-бэйсс. Никакая другая музыка его просто не заводит.
Изготовил Йорг и несколько драм-н-бейсс треков, которые были выпущены на виниле. Но тут подоспел новый кризис. С одной стороны, Йоргу было очевидно, что делать брейкбит - безумно сложно, собирать барабанные трели, двигая мышью на экране компьютера отдельные удары и сбивки - это нечеловечески трудоёмкий процесс. А с другой стороны, брейкбит-мода заметно сдвинулась, начинался 2степ, брейкбит приближался к хаусу и техно. Ed Rush, который вернул в драм-н-бэйсс прямой бас-барабан и фактически создал техстеп, удостоился высочайших похвал со стороны Йорга, но всё, что последовало потом, ему было уже совсем не интересно.
Встал вопрос: что делать дальше? Йорг решил выяснить, какая из известной ему музыки, ему ещё нравится: оказалось, что Bee Gees и Билли Холлидей. Он выдрал из любимых песен любимые куски и часами гонял их в цикле на своём компьютере. Убедившись, что эти бесконечные циклы - это самое милое его сердцу, он и сварганил из них альбом «Wunder».
То, что альбом «Wunder» стал сенсацией кёльнского андеграунда и удостоился блестящих рецензий, несказанно удивило Йорга Фоллерта. Внезапно он стал знаменитым. Его стали приглашать выступать в клубах. Японские и немецкие лейблы стали просить его делать для них ремиксы. Сделал он и ремикс для юбилейного сборника британского лейбла Warp. Нужно было как-то себя назвать, входить в историю искусств под псевдонимом Чудо ему не захотелось, поэтому он выбрал хрустяще звучащие слова Wechsel Garland.
После выхода успешного альбома Йорг впал в мутно-депрессивное состояние, как я понимаю, он вообще склонен к депрессиям. Одной из причин душевной тяжести было и то, что он вовсе не был уверен, что эта музыка - его. Всё-таки главный эффект состоял в применённых семплах.
Его следующий альбом явился попыткой сделать музыку, не опираясь на чужие семплы, так сказать, с нуля, на чистом листе. В результате получился, как он выражается, depri-ambient.
Балет «This very Moment» был, и в самом деле, поставлен в Бонне и даже несколько раз показан публике. Йоргу он не понравился, танцоры были неприятными людьми. В балете танцуют мужчина и женщина, посредством телодвижений изображающие сложности личной жизни. Очень скоро танцоры переругались и проект развалился.

Когда я попытался выяснить, что для Йорга является самым главным в музыке, он высказался примерно так: «В жизни много сложностей. Много неудач, не реализовавшихся надежд. Катастроф. Музыка выполняет терапевтическую роль. Я точно знаю, что в моей жизни были моменты, когда я смог справиться с собой и жизнью только благодаря той музыке, которую я тогда стал слушать. Делать музыку для безвыходной ситуации в чьей-то жизни… это было бы для меня очень лестное представление».
На следующий день Йорг позвонил мне: «Слушай, я вдруг понял, что самого главного слова я тебе и не сказал. Что в музыке самое главное? Интенсивность».

март 2001